Книга Рождественский экспресс  - Дэвид Бальдаччи

– А сколько ты работаешь в этом поезде?

– О, мы ездим с «Чифом» уже двадцать один год. Туда-сюда, туда-сюда. Я уже запомнила каждый куст полыни в Нью-Мексико, каждое пшеничное поле в Канзасе, даже знаю по именам некоторых фермеров. И машу им, когда мы проезжаем мимо. Я могла бы повести поезд с закрытыми глазами, только «Амтрак» не одобрит такую инициативу.

Элеонора достала чистый лист бумаги и сделала кое-какие пометки:

– Держу пари, фермеры машут в ответ.

– Девочка моя, мне за последние два года поступило три предложения руки и сердца. Один джентльмен примотал транспарант с надписью «Ты Выйдешь За Меня, Роксанна?» к своему трактору и ехал за поездом.

– Весьма креативно. Приятно быть популярной.

– О да, фермерам по душе женщины не худышки, а я как раз вписываюсь в их представления. – Она встала. – Если у тебя туго с идеями, как насчет того, чтобы сделать со мной обход? Гарантирую, это скажется плодотворно на твоих творческих способностях.

* * *

После того как представление Роксанны подошло к концу, а мальчишеский хор вернулся в свои купе, в вагон-люкс вошел отец Келли и завязал беседу с Томом. Макс и Кристобаль присоединились. Как выяснилось, у священника и режиссера было много общего.

– Я хотел стать священником, – сказал Макс. – Ну, если быть точным, этого хотела моя мать. Я даже поступил в семинарию, но мне не понравилось. Не мое. К тому же я слишком любил женщин – простите, падре, но это правда. Собственно, сделать выбор оказалось несложно. С другой стороны, если бы я принял обет безбрачия, то сэкономил миллионы на алиментах.

– Я сам одно время думал о карьере священника. – Том посмотрел на Кристобаля. – А ты когда-нибудь думал о таком?

– Ну да, конечно, как и все евреи, верно?

Лэнгдон пробормотал «прошу прощения» и отхлебнул из стакана.

– Я неисправимый киноман, – сказал отец Келли. – И очень ценю ваш талант, Макс. Я пересмотрел все классические фильмы и думал, что снимать кино – прекрасное занятие, но потом услышал зов своего призвания, и мои руки оказались, так сказать, связаны. Только не верьте ни на секунду, что священники не могут восхищаться хорошенькими девушками. Просто они для них имеют второстепенное значение по сравнению с высшими силами.

Подошла Агнес Джо. Она была в праздничном наряде, который, как ни странно, хорошо сидел на ней. Все допили свои напитки, Агнес Джо вызвалась забрать пустые стаканы и принести новые. Через несколько минут она вернулась с полным подносом. Собравшиеся мужчины полезли было в карманы, чтобы возместить ей расходы, но та покачала головой:

– Я угощаю. Считайте это ранним подарком на Рождество.

– Да благословит вас Господь за проявленную заботу, – сказал отец Келли.

Том смотрел, как сидящий через пару стульев от него Херрик Хиггинс смотрит в темное окно. Мужчина выглядел поглощенным собственными мыслями.

– Буду надеяться, что, как вы и говорили, сегодня сон придет быстрее, – обратился к нему Том.

Пожилой человек улыбнулся:

– Определенно придет. «Чиф» – самый быстрый на Западном побережье и единственный, не уступающий в скорости восточным поездам. До Лос-Анджелеса осталось всего около сорока часов пути – на десять часов меньше, чем если бы вы ехали другим поездом.

Кристобаль побледнел:

– Около сорока часов! Ничего себе, прямо как пуля. Да я за это время слетал бы дважды в Австралию и обратно. – И добавил, посмеиваясь: – Чух-чух!

Хиггинс добродушно улыбнулся:

– Что ж, сверхскоростные экспрессы нам бы не помешали. Равнины для них самое то, однако у нас есть и сложные участки. Кроме того, правительство ни за что их не профинансирует. Большинство других развитых стран осознали преимущества высокоскоростной железнодорожной сети. Однако чтобы понять выгоду такого мероприятия, нужно обладать определенным мышлением, а наши лидеры не видят преимуществ путешествий железной дорогой.

Он указал в окно:

– «Чиф» по большей части следует старой линией «Санта Фе». Везет по пересеченной местности. Через Додж-Сити[37]. Там происходило действие сериала «Дымок из ствола», как вы наверняка знаете.

– Дымок… из чего? – спросил Кристобаль.

– Наверное, вы слишком юны, чтобы помнить это, – ответил Хиггинс.

– Наверное.

– Мы едем через довольно высокие точки – 7600 футов над уровнем моря на перевале Ратон, немногим меньше на перевале Глориетты, а затем спускаемся в каньон Апачи, но это уже после Лас-Вегаса!

– Лас-Вегас! – воскликнул отец Келли. – Не знал, что маршрут включает и его. Там стоянка достаточно длинная? – Он осмотрелся. – Не то чтобы я люблю играть на деньги и все такое, но порой мне хочется немного попытать удачи.

– Это не тот Лас-Вегас, святой отец, – пояснил Хиггинс. – Это Лас-Вегас в Нью-Мексико. Остановка сразу после Ратона. И там нет ни единой неоновой вывески или игорного стола.

Святой отец выглядел крайне разочарованным.

– Ах, ясно. Значит, этому не суждено случиться.

– Так, падре, – сказал Макс, – у меня есть для вас предложение получше. Завтра здесь, в поезде, мы играем свадьбу. Едущему этим поездом молодому человеку нужна холостяцкая вечеринка, и я намереваюсь ее устроить. Вы все приглашены. Собственно говоря, посещение строго обязательно.

– Звучит замечательно, – сказал отец Келли. – Полагаю, там будут возлияния?

Макс подмигнул:

– Падре, все мое купе – сплошное возлияние.

Он сообщил время начала.

Том поднялся:

– Я буду.

Макс посмотрел на него:

– Если хочешь начать отмечать прямо сейчас, то пожалуйста. Быть может, нам стоит немного посидеть и поговорить.

– Нет, я, пожалуй, пойду прогуляться.

– Прогуляться в поезде? – воскликнул Кристобаль. – Да на что тут смотреть?

– Ты удивишься, но есть на что, – ответил Лэнгдон, выходя.

Том пошел по коридору. Вагон-люкс по-прежнему был полон, в вагоне-ресторане подавали последние на сегодня блюда. Люди находились в праздничном общительном настроении, так что многие спальные купе пустовали. Идеальное время для преступника нанести новый удар. Том хотел выяснить, продолжил ли воришка с «Кэпитол Лимитед» путь на «Саутвест Чиф». А также проверить одного конкретного постояльца поезда.

Он постучал и, не получив ответа, заглянул в купе Агнес Джо. К счастью для него, дверь не запиралась снаружи. В помещении никого не было. Электропатефон, как и в «Кэпе», стоял на складном столике. Купе было маленьким и опрятным, на виду лежало всего несколько личных вещей. Две взбитые подушки были прислонены к стене у изголовья кровати, рядом лежало аккуратно сложенное одеяло. У одной из стен стояли два чемодана. Тома они не заинтересовали – его внимание привлек стоящий между стеной и стулом, как и в «Кэпе», вещевой мешок. Его тоже прикрывала простыня.